Битва при чесменской бухте. Чесменский бой (1770)

26 июня (старый стиль) 1770 года славной победой Российского флота завершилось морское сражение в Чесменской бухте, итогом которого стал полный разгром турецкой эскадры, вдвое превосходящий своими силами русскую.

Событие это произошло во время очередной Русско-турецкой воны (1768-1774), в ходе которой Россия отправила несколько своих эскадр из Балтийского в Средиземное море, чтобы отвлечь турецкие силы от нашего Черноморского флота. Две русских эскадры (под командованием адмирала Г.А.Спиридова и контр-адмирала Дж.Эльфинстона, объединенные под общим командованием графа А.Г.Орлова, обнаружили турецкий флот.

24 июня Русский флот на всех парусах выступил в сторону турецкой линии и в Хиосском проливе вступил в бой с вражеской эскадрой. Несмотря на то что турецкий флот состоял из 16 линейных кораблей, 6 фрегатов, и до 50 более мелких судов, а русский - из 9 линейных кораблей, 3 фрегатов, 1 бомбардирского корабля, 1 пакетбота и 13 более мелких судов, турки потерпели поражение и отошли.

«Турецкий флот был значительно сильнее русского как по количеству судов, так и по их артиллерийской мощи, - отмечал известный историк Е.В.Тарле. - ...Но турецкое высшее морское командование умело расставить свои суда к бою, однако оно решительно неспособно было руководить ими в бою. Начать с того, что канитан-паша почел благоразумным перед боем съехать на берег и оттуда уже не показывался, пока шла битва».

В ходе этого боя командиры русской эскадры применили новую военную тактику. Для нанесения решающего удара они начали атаку в линии перпендикулярной неприятелю, что было очень рискованно, поскольку русские корабли сближаясь с турецкими подвергались продольному огню артиллерии части турецких кораблей, будучи сами лишены возможности отвечать бортовым залпом. Но расчет, построенный на стремительном сближении с противником, себя оправдал. После потери своего флагмана турецкие корабли отступили, укрывшись в Чесменской бухте, защищенной береговыми батареями.

«Когда воздух очистился от дыму, - писал дореволюционный исследователь этого сражения А.Я.Глотов, - то увидели, что неприятель остановился в совершенном беспорядке в Чесменском заливе под крепостью и большая часть кораблей его находилась на мели» . Наши корабли, заблокировав выход из бухты, стали готовиться к продолжению боевых действий.

На следующий день, 25 июня, отслужив благодарственный мобелен, на военном совете, созванном графом А.Г.Орловым был принят план адмирала Спиридова, заключавшийся в уничтожении турецких кораблей на их собственной базе. Обратив внимание на скученность вражеских судов в Чесменской бухте, что практически исключало для них возможность маневра, Спиридов предложил уничтожить турецкий флот совместным ударом корабельной артиллерии и брандеров (кораблей-поджигателей). Для этой цели были спешно оборудованы 4 брандера и создан специальный отряд в составе 4 линейных кораблей, 2 фрегатов и бомбардирского корабля «Гром». По замыслу Спиридова, ударный отряд под командованием контр-адмирала С.К.Грейга под покровом темноты должен был в ночь на 26 июня скрытно подойти к противнику и, став на якорь, открыть мощный прицельный огонь: линейным кораблям и бомбардирскому судну «Гром» надлежало нанести удар по турецким кораблям, а фрегатам - по береговым батареям.

«Турки со своей стороны, - отмечает А.Я.Глотов, - принимали все меры к обороне. Капитан-Паша надеялся отразить русских; но Гассан-Бей был противного мнения, предвидя пагубные последствия заключения Турецкого флота в тесноте залива. Гассан убеждал Капитан-Пашу, не теряя ни мало времени, воспользоваться подувшим тогда благоприятным ветром и построясь в две колонны, выйти из Чесменского залива; но благоразумный совет его был отринут. Турецкий вождь надеялся на свою позицию и на устроенную на северном и начатую на южном мысу батареи. - Между тем русские, не упуская времени, приводили втайне к окончанию свои приготовления».

План, принятый на военном совете, практически в точности был исполнен. После того, как в результате обстрела на одном из турецких кораблей вспыхнул пожар, быстро перекинувшийся на соседние корабли противника, турки пришли в замешательство. Воспользовавшись благоприятным моментом, в атаку ринулись русские брандеры в задачу которых входило сцепиться с вражескими судами и зажечь их. «Когда русские брандеры стали приближаться к турецкому флоту, то по признанию самого Гассана-паши (рассказавшего это барону Тотту), турки убеждены были сначала, что это русские перебежчики, идущие добровольно сдаваться, - пишет Е.В.Тарле. - И турки "молились о благополучном прибытии [русских судов], в то же время твердо решив заковать в кандалы [их] экипаж и уже предвкушая удовольствие повести их с триумфом в Константинополь"» . Эта курьезная ошибка помогла командиру одного из брандеров - лейтенанту Д.С.Ильина превосходно выполнить сове дело. Подойдя к 84-пушечному турецкому кораблю Ильин поджег его. Выполнив задачу, команда вместе с командиром пересела в шлюпку и успешно покинула горящий брандер. Через несколько минут на турецком корабле произошел огромной силы взрыв, разбросавший тысячи горящих обломков по бухте и распространив пожар практически на все корабли турецкого флота. Чесменская бухта, по воспоминаниям современников, представляла собой огромный пылающий факел. Турецкие корабли один за другим взрывались и взлетали на воздух. К 4 часам утра почти весь турецкий флот был уничтожен. Русский флот вышел из этого блистательного сражения не потеряв ни одного корабля.

С.К.Грейг записал в журнале: «Легче вообразить, чем описать ужас, остолбенение и замешательство, овладевшие неприятелем. Турки прекратили всякое сопротивление, даже на тех судах, которые еще не загорелись... Целые команды, в страхе и отчаянии, кидались в воду, поверхность бухты была покрыта великим множеством несчастных, спасавшихся и топивших один другого... Страх турок был до того велик, что они не только оставляли суда... и прибрежные батареи, но даже бежали из замка и города Чесмы, оставленных уж гарнизоном и жителями».

«На турецком флоте еще с первого сражения не опомнились, и такая была суматоха, что иной корабль стоял к нам кормою, - вспоминал участник Чесменского сражения князь Ю.В.Долгоруков. - С нескольких выстрелов брандскугелями, Клокачев (капитан 1 ранга, командир корабля «Европа» - - А.И.) предал огню весь турецкий флот. К этому, вдобавок, из четырех брандеров, один, Ильина, прицепил себя к фланговому турецкому кораблю, что пожар весьма усугубило. Мы с Грейгом на шлюпке разъезжая, на рассвете увидели, что один только корабль "Родос" не сгорел; взяли и привели его в наш флот. Хотели вытащить еще один корабль, но на него, с другого, горевшего судна, упала мачта: он сам весь загорался, и мы принуждены были его оставить. Почти не можно себя вообразить сего ужасного зрелища, кое мы видели в Чесменском порте. Вода, смешанная с кровью и золою, получила прескверный вид. Трупы людей, обгорелые, плавали по волнам, и так ими порт наполнился, что с трудом можно было в шлюпки разъезжать».

Граф А.Г.Орлов по окончании сражения отдал приказ подобрать в море раненых турок и «перевезти на корабль для перевязывания ран и подания возможной помощи». По сохранившемуся донесению, спасенных таким образом турок было «множество», и, когда здоровье их пошло на поправку, «большому числу из них от Высочайшего имени Ее Императорского Величества дана была свобода».

Адмирал Спиридов писал в донесении: «Честь Всероссийскому флоту! С 25 на 26 неприятельский военный флот... атаковали, разбили, разломали, сожгли, на небо пустили, потопили и в пепел обратили, а сами стали быть во всем архипелаге... господствующими» .

В память о Чесменской победе вскоре была выбита медаль, которая, как говорилось в указе Императрицы Екатерины Великой, жаловалась «всем находившимся на оном флоте во время сего Чесменского счастливого происшествия как морским, так и сухопутным нижним чинам (...), чтобы они в память носили их на голубой ленте в петлице» . Граф Орлов был награжден орденом Св. Георгия 1-й степени, получив почетное добавление к своей фамилии «Чесменский»; адмирал Спиридов удостоился высшего ордена Российской Империи - Св. Андрея Первозванного; контр-адмирал Грейг был удостоен ордена Св. Георгия 2-й степени, давший ему право на потомственное русское дворянство, а лейтенант Ильин получил за свой подвиг орден Св. Георгия IV класса. В честь этой победы в Гатчине был установлен Чесменский обелиск, а в Царском Селе - Чесменская колонна. В столице Российской Империи эту славную победу Русского флота решили увековечить, построив в Чесменский дворец и Чесменскую церковь. Имя «Чесма» носил эскадренный броненосец российского военного флота, а в царствование Императора Николая II, Чесмой был назван один из русских населенных пунктов (ныне село в Челябинской области). Уже в наше время, в июле 2012 г. Президент России Владимир Путин подписал поправки в закон «О днях воинской славы и памятных датах России», постановив считать День победы Русского флота в Чесменском сражении Днем воинской славы России.

Прославляя успех Русского флота в Чесменском сражении поэт М.М.Херасков писал:

Пою морскую брань, потомки! ради вас,
Да будет слышен вам усердной музы глас.
Не нужны мне цветы, восторги там напрасны,
Где славные дела собою сами ясны.
Отвсюду мечет гром Россия на врагов!
Уже Архипелаг зрит северных орлов.
Не басни воспевать моя стремится лира,
Чесмесский бой в очах всего свершался мира.
<...>
Восстань, певец богов, великий муж, восстань,
Учи меня вещать, Гомер, Чесмесску брань!
Ты в памяти своих героев нам оставил,
Которых подвиги под древней Троей славил;
Рождает таковых Российская страна
Для падшей Греции в новейши времена.

Подготовил Андрей Иванов , доктор исторических наук

XVIII век стал веком постоянных столкновений между Российской и Османской империей. Интересы Петербурга и Стамбула пересекались на Балканах, в Закавказье, в Крыму и даже Польше. Для поддержки национально-освободительного движения в Греции и дестабилизации ситуации внутри Османской империи была организована Морейская экспедиция, общее руководство которой осуществлял граф Алексей Орлов.

Впервые мысль послать эскадру с Балтики к берегам Эгейского моря, поднять и поддержать восстание проживавших там православных народов против турок высказал Григорий Орлов в начале ноября 1768 г., еще до подписания манифеста об объявлении войны. Вполне вероятно, что Григорий просто озвучил идеи своего брата и донес их до Екатерины. Алексей писал Григорию о задачах подобной экспедиции и всей войны: «Если уж ехать, то ехать до Константинополя и освободить всех православных и благочестивых от ига тяжкого. И скажу так, как в грамоте государь сказал: а их неверных магометан согнать в степи песчаные на прежние их жилища. А тут опять заведется благочестие, и скажем слава Богу нашему и всемогущему».

МАНИФЕСТ ЕКАТЕРИНЫ II

19 января 1769 г. был обнародован «Манифест к славянским народам Балканского полуострова»: «Порта Оттоманская по обыкновенной злобе ко Православной Церкви нашей, видя старания, употребляемыя за веру и закон наш, который мы тщилися в Польше привести в утвержденныя трактатами древния его преимущества, кои по временам насильно у него похищены были, дыша мщением, презрев все права народныя и самую истину, за то только одно, по свойственному ей вероломству, разруша заключенный с нашею империей) вечный мир, начала несправедливейшую, ибо безо всякой законной причины, противу нас войну, и тем убедила и нас ныне употребить дарованное нам от Бога оружие…

Мы по ревности ко православному нашему христианскому закону и по сожалению к страждущим в Турецком порабощении единоверным нам народам, обитающим в помянутых выше сего областях, увещеваем всех их вообще и каждый особенно, полезными для них обстоятельствами настоящей войны воспользоваться ко свержению ига и ко приведению себя по прежнему в независимость, ополчась где и когда будет удобно, против общего всего христианства врага, и стараясь возможный вред ему причинять».

ТРУДНЫЙ ПУТЬ

6 августа 1769 года эскадра Спиридова вышла в море. И началось. 20 августа открылась течь на самом мощном корабле «Святослав» - он с трудом вернулся в Ревель. Примерно тогда же корабль «Св. Евстафий Плакида» потерял фок-мачту. По прибытии в Копенгаген 10 сентября, на кораблях имелось более 300 человек заболевших. 54 человека скончалось. Взамен было нанято 800 датских моряков. Там же, в Копенгагене, Спиридов собственным решением присоединил к эскадре 66-пушечный корабль «Ростислав», шедший из Архангельска на Балтику. В Копенгагене стояли 10 дней. Шесть дней спустя во время ночного плавания в проливе Каттегат налетел на риф пинк «Лапомник». Прочие корабли эскадры с трудом избежали его участи благодаря пушечному сигналу - однако спасти пинк, сняв его с рифа, не смогли. 6 октября эскадра встала на рейде английского порта Гулль. Здесь пришлось оставить для ремонта корабль «Три Святителя», пинк «Венера» и бомбардирский корабль «Гром». Количество больных тогда превысило 700 человек. Подгоняемый из Петербурга, Спиридов двинулся дальше - однако вывести 21 октября из Гулля он смог лишь два корабля - «Евстафий» и «Северный Орел», - причем на последнем две недели спустя открылась сильная течь, и он вернулся в Портсмут. Итого, 17 ноября 1769 года к Гибралтару изо всей русской эскадры подошел один «Евстафий».

В общем, к Рождеству в порту Магон на Балеарских островах удалось собрать семь вымпелов: четыре корабля, фрегат и два пинка. Еще один корабль, «Ростислав», в конце января потерял во время шторма две мачты и смог присоединиться к эскадре уже в марте.

И уже в последний день февраля 1770 года то, что осталось от русской эскадры, прибыло к берегам Греции - туда, где предполагалось начать боевые действия. Забавно, что турецкий флот упустил шанс уничтожить русские корабли поодиночке - им просто в голову не пришло, что русские могут появиться с этой стороны.

Первые операции русского флота были десантными, причем основной массой десантников были греческие повстанцы… Среди Пелопонесских операций значится захват сильной крепости Наварин - в бухте которой через 57 лет, в 1827 году соединенный англо-франко-русский флот сожжет в очередной раз флот турецко-египетский. Тогда же, в 1770-м, при Наварине отличился брат деда А.С. Пушкина - бригадир артиллерии И. А. Ганнибал, старший сын «арапа Петра Великого».

Одновременно к эскадре Орлова-Спиридова прибыло подкрепление: в начале мая к берегам Пелопоннеса подошла т.н. 2-я Архипелагская эскадра в составе четырех кораблей и двух фрегатов под командованием отчаянного контр-адмирала Д. Эльфинстона. Это подкрепление проделало путь, во всей своей специфике аналогичный пути своих предшественников - дорогой был потерян вышедший из Кронштадта корабль «Тверь», а также подобранный в Портсмуте корабль «Северный Орел», отставший еще от эскадры Спиридова. Там же, в Англии, был взамен приобретен фрегат местной постройки и нанято некоторое количество моряков.

СИЛЫ СТОРОН

В состав русской эскадры входило 9 линейных кораблей различной вооруженности, бомбардирский корабль, 3 фрегата и несколько малых судов, игравший вспомогательные роли. Общее число экипажей составляло около 6500 человек. Фактическим руководителем операции стал адмирал Григорий Спиридов.

Турецкий флот капудан-пашей Ибрагима Хусаеддина, Хасан-паши и Кафер-бея был куда более внушительным: 16 линейных кораблей, 6 фрегатов, 19 галер и шебек и 32 вспомогательных судна с 15 000 человек на борту. Однако турецкие матросы существенно уступали русским морякам в выучке.

БЫЛЪ

Первоначально бой начался в Хиосском заливе, но турки после первых столкновений приняли решение отступить в Чесменскую бухту, где против русских кораблей могла быть использована береговая артиллерия.

Русские флотоводцы намеревались вступить в ближний бой с возможными абордажными схватками. Было понятно, что долгой пушечной дуэли на больших дистанциях им не выдержать - настолько велико было преимущество неприятеля.

Турки напротив, были расположены встретить балтийскую эскадру правильным орудийным боем и, в случае неудачи, отойти в Чесменскую бухту под прикрытие многочисленной береговой артиллерии.

Первые аккорды были сыграны в Хиосском проливе 5 июля 1770 г. Русские корабли атаковали южную оконечность вражеского строя. Начало столкновения было неудачным для русских моряков из-за того, что головные корабли не смогли синхронно выполнить маневр сближения, разрушив боевой порядок. Однако адмирал Спиридов смело бросил свой флагман «Св. Ефстафий» против «Реал Мустафы» - турецкого флагмана. Пока «Ефстафий» прорывался на «пистолетную дистанцию» на нем начался пожар от многочисленных попаданий. Но остановить движение корабля было невозможно. Два корабля сцепились бортами, и начался абордаж. Огонь перекинулся на «Реал Мустафу» и через некоторое время оба корабля взорвались. Деморализованные турки отошли в Чесменскую бухту. Подобную тактику применит адмирал Г. Нельсон в 1805 году входе Трафальгарской битвы, хотя её изобретателем нужно считать адмирала Спиридова.

5 июля балтийская эскадра обстреливала бухту. При этом, были подготовлены 4 брандера (специальные суда, которые использовались для диверсий) из малых судов. Вечером 6 июля бомбардирский корабль гром встал на рейде бухты и завязал перестрелку с турками. Его поддержали линейные корабли «Европа» и «Ростислав». Стрельба должна была иметь психологический характер и отвлечь турок внимание турок от брандеров. Первые три брандера не смогли выполнить поставленной задачи - один из них сел на мель и затонул из-за этого, со второго брандера дезертировала команда, третий брандер под командованием кн. Гагарина был подожжён слишком рано и не смог нанести урона турецкому флоту. Однако брандер под командованием лейтенанта Ильина успешно достиг расположения турецкого флота и поджёг линейный корабль. Взрыв порохового погреба на корабле произвёл гигантские разрушения: горящие обломки летели в другие корабли, разнося огонь. В завершении боя русские были вынуждены прекратить стрельбу и заниматься спасением выживших турок. К 8 утра 7 июля все было кончено.

Османская империя разом лишилась большей части флота. Погибло 15 линейных кораблей, 6 фрегатов, 1 линейный корабль и 5 галер были захвачены. Эта блестящая победа стала настоящей школой русского морского боя, мощь которого еще предстояло узнать. В память об этой битве для русских моряков была отчеканена памятная медаль, на которой изображалась одна из сцен гибели турецкого флота. Кроме места и даты битвы на медали было всего одно слово - «Былъ», имелось в виду «был турецкий флот, а нет теперь».

ТУРЕЦКИЙ ИСТОРИОГРАФ

После сего Флот Оттоманский вошел в порт Чесменский, куда при были также корабли неприятельские и снова сражение началось. От ударов пушек поверхность моря запылала. Корабли неприятельские, в продолжении всего морского сражения, находились под парусами, дабы оградить себя от опасности и погибели в семь порте. Вступление Капитана-Паши в порт Чесменский, судя по очевидности дела, предпринято было по власти судьбы.

Между тем, как Капитан-Паша употреблял все усилия, чтобы отразить неприятелей, сии последние отправили несколько брандеров, наполненных нефтью и другими горючими веществами, против нашего Флота. Некоторые из наших кораблей им удалось зажечь; а другие, поспешая к ним на помощь и соединяясь с ними, также объяты были пламенем и сгорели. Это случилось вовремя ночи 14-го числа, месяца Реби-ели-еввель в 1184 году от Геджиры.

Войска, находившиеся на других кораблях, рассеялись без сражения по берегам Смирны и другим местам. Капитань-Паша и Джезайрлю-Хасан Бей были ранены. Али, правитель корабля и другие офицеры, желая спасти себя вплавь, погибли в волнах моря.

ДОКЛАД СПИРИДОВА

Спиридов докладывал в Петербург в Адмиралтейств-коллегию ее Президенту графу Чернышову:

«Слава Богу и честь Всероссийскому флоту! С 25 на 26-е неприятельский флот атаковали, разбили, разломали, сожгли, на небо пустили, потопили и в пепел обратили, и оставили на том месте престрашное позорище, а сами стали быть во всем Архипелаге нашей Всемилостивейшей Государыни господствующи».

Г.А. Спиридов в проекте «100 великих полководцев»

ПИСЬМО ОРЛОВА

Чувства, вызванные Чесменской победой, А.Г. Орлов ярко выразил в письме брату:

«Государь, братец, здравствуй! Скажу тебе немного о нашем плавании: Морею принуждены были оставить, зажегши везде огонь; со флотом за неприятелем пошли, до него дошли, к нему подошли, схватились, сразились, разбили, победили, поломали, потопили и в пепел обратили».

А.Г. Орлов в проекте «100 великих полководцев»

Во второй половине XVIII века противостояние России и Османской империи достигло своего апогея. Набиравшая силу Российская империя, при Петре I закрепившаяся на Балтике, стремилась выйти и на берега Чёрного моря, что категорически не устраивало южного соседа, за несколько столетий привыкшего к своему исключительному положению в регионе.

В 1768 году противостояние переросло в войну, которая продемонстрировала, что русская армия в сухопутных сражениях значительно превосходит своего противника.

Однако главной опорой Османской империи был большой военный флот, которому Россия на Черном море могла противопоставить лишь малочисленную Азовскую эскадру.

И тогда возник план противопоставить туркам куда более боеспособный Балтийский флот, отправив его в экспедицию к берегам Эгейского моря.

Нужно сказать, что императрице Екатерине Великой , в чьё правление борьба с турками стала главным приоритетом внешней политики России, пришлось восстанавливать флот на Балтике практически с нуля. Созданный Петром I Балтийский флот за полвека пришел в негодность, ибо преемники создателя Российской империи, вплоть до Екатерины II, не придавали ему большого значения.

В начале 1768 года, когда война ещё не была начата официально, но стала совершенно неизбежной, граф Григорий Орлов предложил императрице идею: отправить эскадру в Эгейское море и с её помощью поднять православные народы, находящиеся под гнётом османов, на восстание, что позволит оттянуть силы неприятеля от черноморского региона.

В январе 1769 года идея была оформлена в «Манифест к славянским народам Балканского полуострова», в котором русская императрица сулила военную помощь и поддержку православным братьям.

Общее руководство Морейской экспедицией было поручено брату фаворита императрицы Алексею Орлову , который, по некоторым данным, и был реальным автором данного плана.

Командование первой эскадрой экспедиции в составе 7 линейных кораблей, 1 бомбардирского корабля, 1 фрегата и 9 вспомогательных судов было поручено адмиралу Григорию Андреевичу Спиридову , который 6 августа 1769 года повёл корабли к цели.

33 несчастья

Сказать, что поход начался неудачно, — значит не сказать ничего. Через две недели самый мощный корабль эскадры «Святослав» из-за течи вынужден был лечь на обратный курс. Затем фок-мачту (переднюю мачту) потерял «Святой Евстафий». К моменту прибытия в Копенгаген, помимо поломок, на судах началась эпидемия, выкосившая 300 человек, из которых более 50 скончались. Спиридов взамен нанял несколько сотен датских моряков. Кроме того, вместо «Святослава» адмирал присоединил к своей эскадре линейный корабль «Ростислав», шедший из Архангельска на Балтику.

Потери людей из-за болезней и кораблей из-за поломок продолжались. В итоге до Гибралтара в середине ноября 1769 года добрался только один корабль — тот самый потерявший мачту «Святой Евстафий».

С грехом пополам к месту сбора подошли ещё несколько кораблей, в итоге эскадру в районе предполагаемых боевых действий составили семь судов: четыре линейных корабля, фрегат и два пинка.

Пожалуй, французы или англичане на этом бы остановились, но речь-то идёт о русских. Поэтому эскадра храбро добралась до берегов Греции, где и планировалось начать боевые действия.

Османский флот мог без проблем покончить с русской эскадрой, но турецкие лазутчики, похоже, даже не поняли, что вот этот плавающий табор и есть грозный военно-морской флот России.

А русские, ничуть не комплексуя по поводу внешнего вида, приступили к десантным операциям при поддержке восставших греков, захватив несколько городов, в том числе мощную крепость Наварин.

А в мае 1770 года на помощь Орлову и Спиридову прибыла вторая эскадра в составе четырёх кораблей и двух фрегатов под командованием контр-адмирала Джона Эльфинстона .

Путь второй эскадры мало чем отличался от пути первой — потерянные корабли, больные матросы, срочно нанятая замена, которую, правда, составили не датчане, а англичане.

В итоге к моменту встречи с флотом Османской империи объединённая эскадра имела в своём составе 9 линейных кораблей различной вооружённости, бомбардирский корабль, 3 фрегата и несколько малых судов, игравших вспомогательные роли. Общее число русско-датско-английских экипажей составляло около 6500 человек.

На абордаж!

24 июня (5 июля по новому стилю) русская эскадра, оперативное командование которой получил адмирал Спиридов, встретилась с турецким флотом в Хиосском проливе.

И. Айвазовский. Бой в Хиосском проливе 24 июня 1770 года. Фото: Public Domain

Турки, которыми командовали капудан-паши (адмиралы) Ибрагим Хусаеддин , Хасан-паша и Кафер-бей , располагали 6 линейными кораблями, 6 фрегатами, 19 галерами и шебеками и 32 вспомогательными судами с 15 000 человек на борту.

Однако, как показали дальнейшие события, интернациональные экипажи русских кораблей были на порядок профессиональнее своих оппонентов.

Адмирал Спиридов намеревался вступить в ближний бой и затем перейти к абордажу, поскольку при численном перевесе противника именно такой сценарий оставлял шансы на успех. Турки, в свою очередь, предпочитали артиллерийскую дуэль на дальних дистанциях, где у них было очевидное преимущество. Если же что-то пошло бы не так, капудан-паши намерены были отойти в Чесменскую бухту под защиту береговой артиллерии.

Первый бой в Хиосском проливе прошёл довольно сумбурно. Русские корабли нарушили боевой порядок и оказались в трудном положении. Ситуацию изменил Спиридов, смело бросив флагман «Святой Евстафий» против турецкого флагмана «Реал Мустафа». Несмотря на то, что «Евстафий» загорелся от турецких попаданий, русские пошли на абордаж. В ходе боя пламя с русского корабля перекинулось на турецкий, который тоже запылал. В итоге оба флагмана взорвались.

Такой поворот турки сочли крупной неудачей и укрылись в Чесменской бухте.

Четвёртый брандер лейтенанта Ильина

Русские принялись обстреливать бухту, в которой укрылся неприятель. Были подготовлены 4 брандера — небольшие корабли-мины, использовавшиеся для диверсий.

Вечером 25 июня (6 июля по новому стилю) русские корабли, стоящие на рейде бухты, завязали с турками артиллерийскую дуэль.

В результате огня с русских судов в 1:30 ночи 26 июня (7 июля) загорелся и взорвался один из турецких кораблей. Его обломки спровоцировали пожары и на других кораблях.

В 2:00 в бухту вошли 4 русских брандера. Два брандера турки расстреляли, третий сцепился с уже горящим кораблём и не нанёс противнику серьёзного вреда.

Всё компенсировал четвёртый брандер, которым командовал лейтенант Дмитрий Ильин . Его брандер сцепился с 84-пушечным линейным кораблём. Ильин поджёг брандер, а сам вместе с командой покинул его на шлюпке. Корабль взорвался и поджёг большинство оставшихся турецких кораблей.

И. Айвазовский. «Чесменский бой». Фото: Public Domain

Пожары и взрывы охватили всю бухту. К утру русские моряки уже не вели огня по противнику, а занимались противоположным делом — спасали жизни плавающих в воде турок с уничтоженных кораблей.

Утро открыло картину ужасающую для турков и восхитительную для русских. Было уничтожено 15 линейных кораблей и 6 фрегатов османского флота, в качестве трофеев русским достались 1 линейный корабль и 5 галер. Потери русского флота состояли из 1 линейного корабля и 4 брандеров. Соотношение потерь в живой силе было ещё более сокрушительным — около 650 у русских против 11 000 у турок.

По подвигу и награда

Адмирал Спиридов доложил президенту Адмиралтейств-коллегии графу Чернышову : «...неприятельский флот атаковали, разбили, разломали, сожгли, на небо пустили, потопили и в пепел обратили, и оставили на том месте престрашное позорище, а сами стали быть во всём Архипелаге нашей Всемилостивейшей Государыни господствующи».

Удар, нанесённый по турецкому флоту в Чесменском сражении, серьёзно повлиял на ход войны, позволил русским кораблям не только нарушить коммуникации противника в Эгейском море, но и блокировать Дарданеллы. Несмотря на то, что русско-турецкая война длилась после Чесменского сражения ещё четыре года, во многом её победный для России исход был предопределён триумфом русского флота.

Императрица Екатерина Великая щедро наградила героев сражения и повелела увековечить память о нём. Для прославления победы был создан мемориальный Чесменский зал в Большом Петергофском дворце, воздвигнуты два памятника: Чесменский обелиск в Гатчине и Чесменская колонна в Царском Селе. Также были построены Чесменский дворец и Чесменская церковь святого Иоанна Предтечи в Петербурге.

Чесменская колонна в Царском Селе. Фото: www.russianlook.com

В память о Чесменской победе были отлиты золотые и серебряные медали. Медали были изготовлены по «указу её Императорского Величества Императрицы Екатерины Алексевны»: «Медаль эту жалуем мы всем находившимся на оном флоте во время сего Чесменского счастливого происшествия как морским, так и сухопутным нижним чинам и позволяем, чтобы они в память носили их на голубой ленте в петлице».

Граф Алексей Орлов, инициатор экспедиции, завершившейся громкой победой, получил право присоединить к фамилии наименование Чесменского.

Чесменское сражение стало одной из самых ярких страниц в летописи русского флота. В июле 2012 года президент России Владимир Путин внёс в перечень дней воинской славы 7 июля — День победы русского флота над турецким флотом в Чесменском сражении.

Когда, по манию его, бросал перун
Орел, в превыспренной отваге,
Флот турков при Чесме - сжег Росс в Архипелаге,
Тогда Орлов-Зевес, Спиридов - был Нептун!

Г. Р. Державин

Ежегодно 7 июля в нашей стране отмечается День воинской славы России - День победы русского флота над турецким флотом в Чесменском сражении в 1770 году. Чесменская битва произошла 24-26 июня (5-7 июля) 1770 года в Чесменской бухте на западном побережье Турции. В ходе русско-турецкой войны, начавшейся в 1768 году, корабли Балтийского флота отправились в Средиземное море, чтобы отвлечь противника от Черноморского театра военных действий. Две русские эскадры под командованием адмирала Григория Спиридова и контр-адмирала Джона Эльфинстона, объединённые под общим командованием графа Алексея Орлова, обнаружили турецкий флот на рейде Чесменской бухты и атаковали его. Победа была полной - весь турецкий флот был уничтожен.

Предыстория

В 1768 году под влиянием польского вопроса и давлением Франции Османская империя объявила войну России. Барская конфедерация в Польше, которая действовала при поддержке католических держав - Франции и Австрии, проигрывала борьбу с русскими и польскими правительственными войсками. Оказавшись в тяжелом положении, польские мятежники обратились за помощью к Порте. Были собраны драгоценности для подкупа османских сановников в Константинополе. Турции пообещали Подолию и Волынь за помощь в войне с Россией. Париж также оказывал давление на Стамбул. Франция традиционно поддерживала поляков против русских и хотела воспользоваться войной Турции против России, чтобы получить в свою сферу влияния Египет. Кроме того, Франция считала себя главной державой в Европе, и стремление России добиться выхода к южным морям встречало активный отпор со стороны французов.

К этому времени на юго-западном стратегическом направлении сохранялось то же положение, которое было в XVII столетии. Россия не имела своего флота на Азовском и Чёрном морях, где безраздельного господствовали морские силы Турции. Чёрное море было, по сути, «Турецким озером». Северное Причерноморье, Приазовье и Крым были под контролем Порты и являлись плацдармом для агрессии против Русского государства. В Северном Причерноморье располагались сильные турецкие крепости, которые запирали устья основных рек.

Осенью 1768 года крымская конница вторглась на русскую территорию, начав войну. Противник был разбит и отступил, но угроза сохранялась. Северное Причерноморье и дунайское направление стали основными театрами боевых действий, где русская армия более пяти лет вела борьбу с вооруженными силами Османской империи и Крымского ханства.

Чтобы хоть как-то компенсировать отсутствие русского флота на Черном море, Петербург решил отправить из Балтийского моря эскадру в Средиземное море и оттуда угрожать Османской империи. Основной целью экспедиции была поддержка возможного восстания христианских народов Балканского полуострова (в первую очередь греков Пелопоннеса и островов Эгейского моря) и угроза тыловым коммуникациям Порты. Русские корабли должны были нарушить морские коммуникации османов в Средиземном море, отвлечь часть сил противника (особенно флот) с Черноморского театра боевых действий. При удаче эскадра должна была блокировать Дарданеллы и захватить важные приморские пункты Турции. Основной театр действий находился в Эгейском море или, как тогда говорили, в «Греческом архипелаге», отсюда и название «Архипелагская экспедиция».

Впервые мысль послать русские корабли к берегам Эгейского моря и поднять там восстание христианских народов против османов высказал тогдашний фаворит императрицы Екатерины II Григорий Орлов. Возможно, что идея впервые была высказана будущим руководителем экспедиции графом Алексеем Орловым, братом Григория, а Григорий лишь поддержал её и донёс до Екатерины. Алексей Орлов писал брату о задачах подобной экспедиции и войны в целом: «Если уж ехать, то ехать до Константинополя и освободить всех православных и благочестивых от ига тяжкого. И скажу так, как в грамоте государь Пётр I сказал: а их неверных магометан согнать в степи песчаные на прежние их жилища. А тут опять заведется благочестие, и скажем слава Богу нашему и всемогущему». При внесении проекта экспедиции в Совет при императрице Григорий Орлов формулировал своё предложение так: «послать, в виде вояжа, в Средиземное море несколько судов и оттуда сделать диверсию неприятелю».

Граф Алексей Орлов - вдохновитель и первый командующий экспедицией. Портрет работы К. Л. Христинека

Русский адмирал Григорий Андреевич Спиридов

Поход

Зимой 1769 года в гавани Кронштадта шла подготовка к походу кораблей Балтфлота. В составе экспедиции должны были принять участие несколько эскадр Балтийского флота: всего 20 линейных кораблей, 6 фрегатов, 1 бомбардирский корабль, 26 вспомогательных судов, свыше 8 тысяч человек десанта. Всего экипаж экспедиции должен был насчитывать свыше 17 тысяч человек. Кроме того, несколько кораблей планировали купить в Англии. Англичане, в тот период считали Францию основным противником и поддерживали Россию. Россия была крупным торговым партнером Англии. Алексей Орлов был назначен командующим экспедицией в должности генерала-аншефа. Эскадру возглавлял адмирал Григорий Андреевич Спиридов - один из опытнейших русских моряков, который начал службу ещё при Петре Великом.

В июле 1769 г. вышла перовая эскадра под началом Спиридова. В её состав входили 7 линейных кораблей - «Святой Евстафий», «Святослав», «Три Иерарха», «Три Святителя», «Святой Януарий», «Европа» и «Северный Орёл», 1 бомбардирский корабль «Гром», 1 фрегат «Надежда Благополучия» и 9 вспомогательных судов. Почти все линейные корабли имели по 66 пушек, включая флагманский «Святой Евстафий». Самым мощным кораблем был «Святослав» - 86 пушек. В октябре 1769 г. вышла вторая эскадра под началом перешедшего на русскую службу англичанина контр-адмирала Джона Эльфинстона. В состав второй эскадры вошли 3 линейных корабля - флагманский «Не тронь меня», «Тверь» и «Саратов» (все имели по 66 орудий), 2 фрегата - «Надежда» и «Африка», судно «Чичагов» и 2 пинка. В ходе похода состав эскадры несколько изменился.

Поход русской эскадры вокруг Европы был делом сложным и встретил враждебное отношение Франции. Известие о русском походе стало полной неожиданностью для Парижа, но французы были убеждены, что эта морская экспедиция, в условиях полного отрыва от баз и отсутствия необходимого опыта, завершится полным провалом русских моряков. Англичане же, в противовес Франции, решили поддержать русских. Однако и в Лондоне считали, что русский флот, находившийся после Петра I в полном упадке, ждёт неудача.

«Стремление довести до значительных размеров морские силы России, - отмечал английский посол в России, - может быт выполнено лишь с помощью и содействием Англии, а никак не иначе. Но невозможно, чтобы Россия сделалась соперницей, способной внушить нам зависть ни как торговая, ни как военная морская держава. По этой причине я всегда рассматривал подобные виды России весьма для нас счастливыми, ибо до тех пор, пока это будет выполнено, она должна зависеть от нас и держаться за нас. В случае её успеха, успех этот лишь увеличит нашу силу, а в случае неуспеха - мы утратим лишь то, чего не могли иметь».

В целом содействии Англии в этот период было полезно России: удалось нанять опытных боевых офицеров разного звена и получить крайне важную поддержку в снабжении и починке кораблей непосредственно в Англии и в её в опорных пунктах в Средиземном море - в Гибралтаре и на Менорке. Благожелательный нейтралитет и содействие русскому флоту оказывала также Великое герцогство Тоскана (область современной Италии). В главном порту этого государства - в Ливорно русские корабли ремонтировались и через Тоскану держали связь с Россией.

Понятно, что для русских моряков дальний поход вокруг Европы являлся сложным и ответственным испытанием. До этого русские корабли в основном держались Балтийского моря, чаще всего ходили в Финском заливе. Лишь отдельные торговые суда покидали Балтику. Таким образом, русским кораблям приходилось противостоять стихии вдали от своих ремонтных и снабженческих баз, имея нужду в самом необходимом. А в Средиземном море предстояло столкнуться с опытным противником, который опирался на свою территорию.

Поход эскадры Спиридова сопровождался сложностями. Получил повреждения самый мощный корабль «Святослав». 10 (21) августа на корабле открылась течь и он с трудом вернулся в Ревель. «Святослав» после починки присоединился ко второй эскадре Эльфинстона, стал флагманом второй эскадры. Поэтому Спиридов собственным решением присоединил к эскадре пришедший из Архангельска линейный корабль «Ростислав».

В районе острова Готланд разыгрался шторм, который продолжался практически беспрерывно вплоть до выхода эскадры в Северное море. У мыса Скаген погиб пинк «Лапоминк». 30 августа (10 сентября) эскадра прибыла в Копенгаген. 4 (15) сентября линейный корабль «Трёх Святителей» наскочил на песчаную мель, снять его удалось, но корабль был сильно повреждён. На кораблях было много заболевших. К приходу кораблей в Англию 24 сентября, заболели сотни людей. В Англии для ремонта осталась значительная часть эскадры, включая «Святителя», под началом бригадира Самуила Грейга.

Дальнейший поход также был тяжелым. В Бискайском заливе разыгрался шторм. На некоторых кораблях оказались сильные повреждения. Корабль «Северный Орёл» был вынужден вернуться в английский город Портсмут, где его в итоге признали негодным к службе и разобрали. В дальнем походе выявилась недостаточная прочность корпусов кораблей: во время качки доски обшивки отходили и появлялась течь. Плохая вентиляция и отсутствие лазаретов привели к массовым заболеваниям команд и высокой смертности. Сказалось и неудовлетворительная предварительная подготовка со стороны Адмиралтейства. Флотские чиновники стремились формально решить поставленную задачу, чтобы избавиться от хлопотливого дела: кое-как снабдили корабли и выпроводили их из Кронштадта. Экипажи кораблей испытывали большую нужду в продовольствии, хорошей питьевой воде и обмундировании. Для ремонта и устранения повреждений в пути на всю эскадру, которую отправили в дальний поход, назначили только одного корабельного мастера.

Около месяца длился переход русских кораблей от берегов Англии до Гибралтара - свыше 1500 миль без единой остановки в портах. В ноябре 1769 года корабль «Евстафий» под флагом Спиридова миновал Гибралтар, вступил в Средиземное море и прибыл Порт-Магон (о. Минорка). 12 (23) ноября Грейг с основной частью эскадры в Гибралтар, где получил известие от Спиридова и направился на Менорку. К Рождеству 1769 года в Менорке собрались лишь 9 кораблей, включая 4 линейных корабля («Святой Евстафий», «Три Иерарха», «Три Святителя», «Святой Януарий»). В феврале 1770 года 1-я эскадра достигла берегов полуострова Морея (Пелопоннес). В марте прибыли линейные корабли «Ростислав» и «Европа».

При поддержке русской эскадры греки начали восстание. Чтобы использовать греческое национально-освободительное движение против турецкого ига, императрица Екатерина II ещё до начала операции направила в Италию графа А. Орлова, который должен был установиться связь с командирами повстанцев и оказать им поддержку. Орлов должен был руководить всеми русскими силами в Средиземном море. Русская эскадра высадила небольшие десанты, укрепив греческие отряды и начала осаду приморских крепостей на южном побережье Греции. 10 апреля капитулировала крепость Наварин, которая стала базой для русского флота.

Однако в целом восстание провалилось. Повстанцы, сражавшиеся в глубине Мореи, потерпели поражение. Турки самым жестоким образом давили сопротивление. Использовали карателей-албанцев. Осада приморской крепости Корон, начатая в марте часть русской эскадры, к победе не привела. Не удалось взять и крепость Модон. Из Турции в Грецию прибывали новые войска. Вскоре турецкие войска осадили Наварин. Орлов, из-за военной слабости греческих отрядов, проблем с питьевой водой и угрозы со стороны приближающейся турецкой армии, решил оставить крепость. 23 мая (3 июня) крепость взорвали и покинули. Русские войска оставили Морею, перенеся боевые действия в Эгейское море. Таким образом, русская эскадра не смогла создать устойчивую базу в Морее. Греческое восстание было подавлено.

Действия русских войск и флота в 1770 году

Борьба на море

Тем временем османское командование стягивало в Грецию не только сухопутные силы, но флот. Турки планировали блокировать Наварин не только с суши, но и с моря. Из турецких портов была направлена крупная эскадра. В это же время на помощь Спиридову прибыла вторая эскадра под командованием Д. Эльфинстона - корабли «Саратов», «Не тронь меня» и отставший ещё от первой эскадры «Святослав», 2 фрегата («Надежда» и «Африка»), несколько транспортных и вспомогательных судов. В начале мая эскадра Эльфинстона подошла к Морее и двинулась вдоль побережья. Утром 16 (27) мая около острова Специя русские обнаружили противника. Османы имели более чем двойное превосходство в силах, но не приняли бой и спрятались в порту Наполи-ди-Романья.

Днем 17 (28) мая русские корабли атаковали противника. Бой завершился без особых потерь с двух сторон. Турки считали, что имеют дело с передовым отрядом растянувшегося русского флота, поэтому отступили под защиту береговых батарей. Эльфинстон считал, что блокировать турецкий флот сил у него не хватит, и отошёл.

22 мая (2 июня) вторая эскадра Эльфинстона у острова Цериго объединилась с эскадрой Спиридова. Объединенные русские силы вернулись к заливу Наполи-ди-Романья, но османов там уже не было. Командующий турецким флотом Гасан-бей отвёл флот к направлению к Хиосу. 24 мая (4 июня) вблизи острова Специя русские и турецкие корабли оказались в пределах видимости. Однако штиль помешал морскому сражению. В течение трёх суток противники видели друг друга, но не могли вступить в бой. Затем османы воспользовались благоприятным ветром и скрылись. Русские корабли продолжили поиск врага. Почти месяц они бороздили воды Эгейского моря в погоне за османами. В середине июня к ним присоединился отряд кораблей, который последним покинул Наварин.

Все русские военно-морские силы на Средиземном море были объединены, общее командование принял Орлов. Надо отметить, что Спиридов был недоволен Эльфинстоном, который, по его мнению, упустил турок при Наполи-ди-Романья. Адмиралы поссорились. По инструкции Екатерины адмирал Спиридов и контр-адмирал Эльфинстон были поставлены в равное положение, и ни один из них не был подчинен другому. Только прибытие Орлова разрядило ситуацию, он принял верховное командование на себя.

15 (26) июня русский флот запасся водой на острове Паросе, где греки сообщили, что турецкий флот покинул остров 3 дня назад. Русское командование решило идти к острову Хиосу, а если там не окажется противника, то к острову Тенедосу, чтобы блокировать Дарданеллы. 23 июня (4 июля) у острова Хиоса дозорные на находящемся в авангарде корабле «Ростислав» обнаружили противника.

Источник: Бескровный Л. Г. Атлас карт и схем по русской военной

Бой в Хиосском проливе

Когда русские корабли приблизились к Хиосскому проливу, который отделял остров Хиос от Малой Азии, можно было определить состав вражеского флота. Оказалось, что противник имеет серьёзное преимущество. Турецкий флот имел в своём составе: 16 линейных кораблей (из них 5 по 80 пушек каждый, 10 - по 60-70 пушек), 6 фрегатов и десятки шебек, галер и других малых боевых и вспомогательных судов. На вооружении турецкого флота было 1430 орудий, общий экипаж насчитывал 16 тыс. человек. У Орлова перед началом сражения было 9 линейных кораблей, 3 фрегата и 18 других судов, которые имели 730 орудий и экипаж около 6,5 тыс. человек. Таким образом, противник имел двойное превосходство в орудиях и людях. Соотношение сил было явно не в пользу русского флота.

Турецкий флот был построен в две дугообразные линии. В первой линии находилось 10 линейных кораблей, во второй - 6 линейных кораблей и 6 фрегатов. Вспомогательные суда стояли за второй линией. Построение флота было чрезвычайно тесным (150-200 метров между кораблями), полностью могли использовать свою артиллерию только суда первой линии. Около берега был поставлен большой укрепленный лагерь, откуда корабли пополняли запасы. Командующий турецким флотом Ибрагим Хусамеддин-паша наблюдал за боем с берега. Адмирал Гассан-бей находился на флагмане «Реал-Мустафа».

Граф Орлов растерялся. Однако основная масса русских моряков была готова к борьбе. Энтузиазм экипажей, настойчивость Спиридова и командиров кораблей убедили главнокомандующего в необходимости решительной атаки. «Увидя оное сооружение (боевую линию противника), - сообщал Орлов в Петербург, - я ужаснулся и был в неведении: что мне предпринять должно? Но храбрость войск, рвение всех … принудили меня решиться и, несмотря на превосходные силы (противника), отважиться атаковать - пасть или истребить неприятеля».

Оценив обстановку и слабые стороны боевого построения вражеского флота, адмирал Спиридов предложил следующий план атаки. Линейные корабли, построенные в строй кильватера, пользуясь наветренным положением, должны были под прямым углом подойти к противнику и нанести удар по авангарду и части центра первой линии. После уничтожения кораблей первой линии удар наносился по кораблям второй линии. В этом проявилась смелость Спиридова как флотоводца, нарушившего правила линейной тактики, согласно которой требовалось вначале выстроить линию, параллельную противнику. Такое построение было связано с риском, т. к. русские, сближаясь с противником, подвергались продольному огню сильной артиллерии турецкого флота. Расчёт Спиридова был построен на быстроте и решительности атаки. Для русских кораблей, с большим количеством малокалиберных пушек, более выгодной была наименьшая дистанция. Кроме того, сближение позволяло несколько уменьшить потери, так как тогда не все турецкие корабли могли вести огонь, особенно прицельный.

Утром 24 июня (5 июля) русская эскадра вошла в Хиосский пролив и по сигналу главнокомандующего А. Орлова, находившегося на линейном корабле «Три Иерарха», построилась в кильватерную колонну. Головным шел корабль «Европа» под командованием капитана 1-го ранге Федота Клокачева, за ним - «Евстафий», на котором держал свой флаг командующий авангардом адмирал Спиридов, затем корабль «Три святителя» под командованием капитана 1-го ранга Степана Хметевского. Вслед за ними следовали линейные корабли «Януарий» капитана 1-го ранга Михаила Борисова, «Три Иерарха» бригадира Самуила Грейга и «Ростислав» капитана 1-го ранга Лупандина. Замыкали боевую линию корабли арьергарда «Не тронь меня» - флагман Эльфинстона, командир - капитан 1 ранга Бешенцев, «Святослав» капитана 1-го ранга Роксбурга и «Саратов» капитана Поливанова.

Около 11 часов русская эскадра в соответствии с ранее разработанным планом атаки повернула влево и почти под прямым углом начала спускаться на противника. Чтобы ускорить выход на дистанцию артиллерийского залпа и развертывание сил для атаки, русские корабли шли в сомкнутом строю. Около полудня турецкие корабли открыли огонь. Передовой линейный корабль «Европа» приблизился к боевой линии турецкого флота на расстояние пистолетного выстрела - 50 метров, и первым открыл ответный огонь. Капитан Клокачёв хотел ещё ближе подвести корабль к противнику, но близость скал заставила его повернуть и временно выйти из линии.

Головным стал флагманский корабль Спиридова. На русский флагман обрушился концентрированный огонь сразу нескольких кораблей врага. Но наш флагман уверенно продолжал движение, подавая пример всей эскадре. Воодушевляя моряков на битву с османами, на верхней палубе с обнаженной шпагой стоял адмирал Григорий Спиридов. На русских кораблях гремели боевые марши. Музыканты получили приказ «Играть до последнего!».

Адмирал приказал сконцентрировать огонь на флагманском корабле турок «Реал-Мустафа». Вслед за флагманом вступили в бой и остальные корабли русского флота. К концу первого часа сражение стало общим. Линейный корабль «Три святителя» вёл исключительно меткий огонь по врагу, нанося турецким кораблям серьёзные повреждения. При этом в русский корабль попало несколько вражеских снарядов, которыми были перебиты брасы (снасти такелажа, при помощи которых поворачивали реи в горизонтальном направлении). «Три Святителя» стало сносить прямо в середину турецкого флота, между двумя его боевыми линиями. Положение стало весьма опасным. При малейшей ошибке корабль мог столкнуться с турецким судном или разбиться о камни. Однако капитан Хметевский, несмотря на ранение, продолжал умело руководить действиями корабля. Русский корабль выдержал мощный обстрел врага. От неприятельского обстрела на «Трёх святителях» появились подводные пробоины, были повреждены мачты. Но русские моряки продолжали вести бой на близкой дистанции и сами обрушили на врага сотни снарядов. Они обстреливали противника сразу с обоих бортов.

Корабль «Януарий» под началом капитана Борисова, пройдя вдоль османской линии, и расстреливая сразу несколько вражеских кораблей, повернул и снова прошёлся вдоль линии. Затем занял позицию напротив одного из кораблей и сосредоточил огонь на нём. За «Януарием» следовал корабль «Три иерарха». Он подошёл к другому вражескому кораблю - флагману капудан-паши, встал на якорь и начал ожесточенную дуэль. Русские корабли становились практически вплотную к вражеским кораблям, что позволяло использовать не только малокалиберную артиллерию, но и ружья. Турецкий корабль не выдержал огня и отступил, показав корму. Он был «разбит до крайности». Большие повреждения получили и другие турецкие корабли, против которых сражались «Ростислав» и «Европа».

Флагманский корабль русской эскадры вёл огонь с такой короткой дистанции, что его ядра прошивали оба борта турецкого флагмана и экипажи вели ружейную и пистолетную перестрелку. Многие турки не выдержали боя, и бросились за борт. Но и вражеский огонь привёл к сильным повреждениям «Евстафия». Мачты, реи и паруса русского корабля были сильно повреждены. Дело дошло до того, что «Ефстафий» сошёлся с «Реал-Мустафой» и русские моряки бросились на абордаж. Во время абордажного боя команд «Евстафия» и «Реал-Мустафы» османский корабль загорелся, пламя перекинулось на русский корабль, и оба они взорвались. Адмирал Спиридов успел до взрыва покинуть «Евстафий». С гибелью турецкого флагманского корабля управление флотом противника было нарушено. В журнале флагманского корабля «Три иерарха» было отмечено: «Проходя мы близко неприятельского флота, стали палить по нем из пушек с ядрами, что происходило и с прочих нашего флота кораблей; и оное сражение происходило до исхода 2 часа, а в исходе 2 часа весь турецкий флот снялся с якоря и пошел в местечко Чесма, и стал там на якорь. В 2 часа поворотили мы через оверштаг».

Под сильным артиллерийским огнем русских кораблей эскадры турки в беспорядке отступили в Чесменскую бухту. Турки надеялись на неприступность позиции у Чесмы. Высокие берега бухты защищали её от ветра, а батареи на входе в бухту, казалось, служили неприступной преградой для вражеских кораблей.

Таким образом, в результате первого этапа сражения, продолжавшегося около двух часов, погибло по одному кораблю с каждой стороны, а инициатива полностью перешла к русским. Турки сохранили почти весь флот, но были деморализованы бесстрашной атакой уступающего в силах противника. При взрыве линейного корабля «Св. Евстафий» погибло около 500-600 человек. Турки также потеряли флагман, на нескольких турецких кораблях были значительные повреждения. Из русских кораблей незначительные повреждения были только на «Трёх святителях» и «Европе».

На картине Айвазовского изображён кульминационный момент боя - столкновение двух флагманов.

Чесменский бой

Необходимо было довершить дело и уничтожить деморализованного противника. 25 июня (6 июля) был созван военный совет под председательством главнокомандующего Орлова, в котором приняли участие Г. А. Спиридов, С. К. Грейг, Д. Эльфинстон, Ю. В. Долгоруков, И. А. Ганнибал и другие командиры. Орловым и Спиридовым было решено, используя ночной бриз, дувший с моря на берег, атаковать и сжечь османский флот в Чесменской бухте. В воспоминаниях Спиридова отмечалось: «Итак, не мешкая нисколько, согласно с графом Алексеем Григорьевичем, так и с другими флагманами, с которыми со всеми и всегда согласно действовал, дал диспозицию для сожжения всего турецкого флота».

Для того чтобы поджечь вражеские корабли был сформирован специальный отряд под командованием младшего флагмана С.К. Грейга в составе 4 линейных кораблей, 2 фрегатов и бомбардирского корабля «Гром». Орлов приказал Грейгу немедленно направить «Гром» к Чесменской бухте и, пока турки находились в замешательстве, непрерывно вести огонь по противнику. Бригадиру морской артиллерии И. А. Ганнибалу поручили подготовку брандеров для атаки врага. Брандером называли корабль, нагруженный легковоспламеняющимися или взрывчатыми веществами, используемый для поджога и уничтожения вражеских судов. На следующий день брандеры были готовы. Их снарядили из небольших парусных шхун и наполнили порохом и смолой.

Командующий турецким флотом Ибрагим Хусамеддин-паша рассчитывал, что русские корабли не смогут атаковать его силы после ожесточенной битвы и, полагаясь на неприступность позиций Чесмы, отказался от идеи входа в море с целью отрыва от русской эскадры, что было возможно с учётом лучших мореходных качеств османских кораблей. Турецкое командование спешно усиливало защиту Чесменской бухты. На береговые батареи, расположенные при входе в бухту, с кораблей свозили дальнобойные орудия. В результате береговая оборона была значительна усилена.

В ночь на 26 июня (7 июля) отряд Грейга вошел в бухту. Линейные корабли «Европа», «Ростислав» и «Не тронь меня», образовали линию с севера на юг, вступили в бой c турецкими кораблями. 66-пушечный «Саратов» стоял в резерве, а «Гром» и фрегат «Африка» атаковали батареи на западном берегу. Вскоре взорвался первый турецкий корабль. Горящие обломки падали на другие корабли в бухте. После взрыва второго турецкого корабля русские корабли прекратили огонь, а в бухту вошли брандеры. Три брандера по различным причинам не достигли поставленной цели. Только один под командованием лейтенанта Д. С. Ильина выполнил поставленную задачу. Под огнем противника он подошел к 84-пушечному турецкому кораблю и поджег его. Команда брандера вместе с лейтенантом Ильиным села в шлюпку и покинула горящий брандер. Вскоре на османском корабле произошел взрыв. Множество горящих обломков разлетелись по всей Чесменской бухте, распространив пожар почти на все корабли турецкого флота.

Грейг записал в «Собственноручном журнале»: «Пожар турецкого флота сделался общим к трем часам утра. Легче вообразить, чем описать ужас и замешательство, овладевшие неприятелем! Турки прекратили всякое сопротивление даже на тех судах, которые еще не загорелись. Большая часть гребных судов затонула или опрокинулась от множества людей, бросавшихся в них. Целые команды в страхе и отчаянии кидались в воду, поверхность бухты была покрыта бесчисленным множеством несчастных, спасавшихся, топя один другого. Немногие достигали берега, цели отчаянных усилий. Страх турок был до того велик, что они оставляли не только суда, еще не загоревшиеся, и прибрежные батареи, но даже бежали из замка и города Чесмы, оставленных уже гарнизоном и жителям».

Один из героев Чесменской битвы Самуил Карлович Грейг

К утру было сожжено и потоплено 15 турецких линейных кораблей, 6 фрегатов и свыше 40 вспомогательных судов. Один вражеский линейный корабль «Родос» и 5 галер захватили. Турецкий флот понес огромные потери - 10-11 тыс. человек. Участник событий князь Ю. Долгоруков писал впоследствии: «Вода смешанная с кровью и золою, получила прескверный вид. Трупы людей обгорелые плавали по волнам, и так ими порт наполнился, что с трудом можно было в шлюпках разъезжать».

Русский флот в этот день потерь в кораблях не имел. Погибло 11 человек. Таким образом, русский флот добился блестящего успеха, полностью уничтожив вражеский флот, и с минимальными потерями.

После победы Спиридов докладывал в Петербург в Адмиралтейств-коллегию её Президенту графу Чернышову: «Слава Богу и честь Всероссийскому флоту! С 25 на 26-е неприятельский флот атаковали, разбили, разломали, сожгли, на небо пустили, потопили и в пепел обратили, и оставили на том месте престрашное позорище, а сами стали быть во всем Архипелаге нашей Всемилостивейшей Государыни господствующи».

Разгром турецкого флота под Чесмой. Картина Якоба Филлипа Гаккерта

Чесменское сражение. Художник И. К. Айвазовский

Итоги

Чесменское сражение имело важное военно-политическое значение. Османская империя, лишившись флота, вынуждена была отказаться от наступательных действий против русских в Архипелаге, сосредоточив свои силы на обороне пролива Дарданелл и приморских крепостей. В Стамбуле опасались, что теперь русские могут угрожать столице империи. Под руководством французских военных инженеров турки спешно укрепляли оборону Дарданелл. Часть турецких сил была отвлечена от Причерноморского театра. Всё это сыграло важную роль при заключении Кючук-Кайнарджийского мирного договора. Сражение стало свидетельством возросшей морской мощи России. Чесменская победа вызвала широкий резонанс в Европе и Азии. Крупнейший боевой успех русских моряков был столь очевиден, что пренебрежение и скептицизм в отношении нашего флота сменились задумчивостью и даже опаской. Англичане высоко оценили итоги Чесмы: «Одним ударом была уничтожена вся морская сила Оттоманской державы…».

Императрица Екатерина II щедро наградила всех отличившихся: адмирал Спиридов был пожалован орденом Св. Андрея Первозванного, граф Федор Орлов и командор Грейг получили орден Св. Георгия 2-й ст., 3-й степени ордена Св. Георгия были удостоены капитаны Федот Клокачев и Степан Хметевский, ряд офицеров, в том числе и командиры всех брандеров, получили крест ордена Св. Георгия 4-й ст. Главнокомандующий всеми русскими силами на Средиземном море Алексей Орлов с этого момента получил почетную прибавку к фамилии - «Чесменский», а за «храброе и разумное предводительство флотом и одержание знаменитой на берегах Ассийских над турецким флотом победы и совсем оный истребивший» он был пожалован высшей степенью ордена Св. Георгия. Кроме того, графу был присвоен чин генерал-аншефа, даровано право поднимать кайзер-флаг и внести его в герб.

Медаль «В память сожжения при Чесме турецкого флота». 1770 г.

По распоряжению Екатерины II для прославления победы была воздвигнуты Чесменская колонна в Царском Селе (1778), а также построены Чесменский дворец (1774-1777) и Чесменская церковь святого Иоанна Предтечи (1777-1780) в Санкт-Петербурге. В память о Чесменской победе были отлиты золотые и серебряные медали. Имя «Чесма» носил эскадренный броненосец российского военного флота.

В июле 2012 г. Президент Российской Федерации В.В. Путин подписал поправки в закон «О днях воинской славы и памятных датах России», которые дополняют перечень дней воинской славы датой 7 июля - Днём победы русского флота над турецким флотом в Чесменском сражении. Чесменская победа является одной из самых блестящих побед русского флота в военно-морской летописи России.

Чесменская колонна в Екатерининском парке Царского Села. Установлена в 1776 г. по проекту архитектора Антонио Ринальди

Ctrl Enter

Заметили ошЫ бку Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter

В эпоху парусных кораблей сражение между русским и турецким флотом у крепости Чесма стало одним из самых крупных в то время. Победа в этом сражении послужила преимуществом Российской империи в заключении Кючук-Кайнарджийского договора при завершении Русско-турецкой войны 1768-1774 годов. Чесменское сражение – настоящий триумф русского флота.

Началом великого сражения стало столкновение русской эскадры под командованием адмирала Спиридова с вдвое превосходящим турецким флотом в Хиосском проливе. Состав русских войск был не велик: один бомбардирский корабль, 9 линейных кораблей, всего 3 фрегата, и 17 вспомогательных судов. Однако позиция турецких кораблей была такова, что только половина из них могла атаковать одновременно, к тому же пространство для маневра ограничивалось береговой линией. Адмирал принял решение атаковать.

Спиридов разработал план действий. Согласно ему, русские корабли должны были подойти к вражескому флоту под прямым углом на расстояние, достаточное для залпа, нанести максимально возможный урон кораблям первой линии, особенно флагманским, чтобы нарушить управление турецким флотом. Нельзя было позволить неприятелю воспользоваться численным преимуществом.

Утром 24 июня (7 июля) 1770 года русские корабли стремительно вошли в Хиосский пролив и были построены в кильватерную колонну, ордер-баталию. Впереди шла «Европа», сразу за ним – «Евстафий».

В 11:30 турецкая эскадра атаковала русские корабли, но существенного урона нанести не удалось. Через полчаса маневр русского флота был близок к завершению, начался ожесточенный обстрел армиями друг — друга пушечными залпами на ближнем расстоянии. Только у трех русских кораблей не получилось занять свои места в общем строю. «Европа», по настоянию лоцмана, была выведена из линии, позже она заняла позицию за «Ростиславом», «Трех Святителей» вынесло в самый центр турецкого строя из-за поврежденного такелажа. «Св. Януарий» вышел из строя, потому что отстал от эскадры. После того, как бой покинула «Европа», главной целью турков стал флагманский «Евстафий», где находился адмирал. Русский флагман сблизился с турецким 90-пушечным «Реал-Мустафа» на расстоянии ружейного выстрела, из-за невозможности маневра начался абордажный бой. Атаки «единорогов» привели к пожару на «Реал-Мустафе». В итоге чего оба флагмана погибли от взрыва. Командиры русской эскадры Адмирал Спиридов и граф Ф.Г. Орлов спаслись.

В 14:00 турецкий флот начал отступление, похожее на бегство. Многие корабли при этом сталкивались, и к Чесменской бухте подошли без бушпритов. Поведение команды огромного 100-пушечного турецкого корабля «Капудан-паши» стало ярким примером смятения и паники, воцарившегося среди турецких моряков. Обрубая якорную цепь, экипаж забыл о шпринге, что привело к повороту корабля кормой к русскому «Трем Иерархам» так, что у «Капудан-паши» не было возможности ответить на шквальный огонь противника в течение четверти часа ни единым выстрелом.

В итоге первого этапа Чесменской битвы, и короткого боя в Хиосском проливе, обе эскадры потеряли только по одному кораблю, но боевой дух и инициатива турецкого флота была сломлена. Турецкие корабли оказались в крайне неудобной и невыгодной позиции в Чесменской бухте, они не могли выйти оттуда из-за слабого ветра.

Несмотря на то, что турецкий флот оказался заблокирован в Чесменской бухте, он сохранил численное преимущество и все еще оставался опасным противником. Русская эскадра не имела возможностей для долгой осады. Поблизости отсутствовали базы снабжения, и в любой момент к неприятелю могло подойти подкрепление из Стамбула. В виду этих обстоятельств, русский военный совет 25 июня (8 июля) принял решение о немедленном уничтожении турецкого флота. Из 4 линейных кораблей, 2 фрегатов и бомбардирского корабля «Гром» был организован специальный отряд под командованием С.К. Грейга. Он должен был атаковать турков в Чесменской бухте.

Гром Россия, XVIII в. Бомбардирский корабль.

Вечером в 17:00 «Гром» приступил к обстрелу вражеского флота и береговых укреплений, что позволило к полуночи завершить маневр всем остальным кораблям группы. По плану, обстрел должен был производиться с расстояния около 370 метров (2 кабельтовых). Задача фрегатов состояла в подавлении береговых батарей, а линкоров – в обстреле плотно выстроенного турецкого флота в бухте, «Гром» поддерживал линейные корабли. После обстрела в бой вступили брандеры. Воплотить план командования удалось в точности.

Через час после начала массированного обстрела турецкий корабль загорелся от зажигательного снаряда, пожар перекинулся на ближайшие корабли. Пытаясь спасти флот от огня, экипажи турецких кораблей ослабили артиллерийский обстрел, что позволило брандерам успешно обойти линкоры и вступить в бой. В течение 15 минут 4 брандера подошли к ранее намеченным целям, но выполнить задачу и поджечь большой 84-пушечный корабль удалось только одному – брандеру лейтенанта Ильина. После чего команда и капитан покинули горящий корабль. А турецкое судно взорвалось через некоторое время. Его горящие обломки распространили пожар по многим турецким кораблям.

На протяжении всего нескольких часов от огня и русских пушек погибла значительная часть турецкой эскадры, в том числе 15 линкоров, 6 фрегатов и около 50 небольших вспомогательных судов. Ранним утром, около 4 часов, обстрел Чесменской бухты и уничтожение турецких кораблей прекратились. К этому моменту турецкая эскадра была практически стерта с лица земли. В 9 часов утра русские высадили на берег десант для захвата укреплений северного мыса.

Взрывы в Чесменской бухте были слышны еще час после высадки отрядов на берег. От большого флота остался только один 60-пушечный корабль «Родос» и 5 галер, они сдались. Остальная флотилия превратилась в ужасающую смесь пепла с обломками кораблей и человеческой кровью.

В Эгейском море больше не осталось турецкого флота, что стало огромной потерей для Турции и стратегическим преимуществом для Российской империи. Таким образом, русский флот установил господство в архипелаге, были нарушены турецкие коммуникации. Чесменское сражение существенно ускорило победу русских в войне 1768-1774 годов.

Великие русские флотоводцы выковали эту победу своим талантом, опытом и способностью к нестандартным решениям, несмотря на практически провальное начало похода. Из 15 кораблей, вышедших из Крондштата, только 8 добралось до Ливорно в средиземном море. По словам самого графа Орлова в письме Екатерине II, если бы война была не с Турцией, а любой другой страной, с более сильным и умелым флотом, — «легко бы всех передавили». Но низкое качество флота противника с лихвой компенсировалось двукратным преимуществом, так что русские моряки по праву могут гордиться великой победой.

Такая желанная виктория стала возможна после отказа от канонов линейной тактики, столь популярных в то время среди западноевропейских адмиралов. Решающую роль в сражении сыграли искусное использование слабых сторон противника, концентрация кораблей на главном направлении и умение точно выбрать момент для атаки. Важнейшим для нанесения поражения неприятелю было решение и умение загнать турецкий флот в бухту. Даже под прикрытием береговых батарей, флот Турции был уязвим в тесной бухте, это предопределило успех обстрела зажигательными снарядами и брандерной атаки.

Командование русского флота в Эгейском море праздновало триумф. Граф Орлов получил в награду орден Святого Георгия 1-й степени, а также получил право добавить к своей фамилии почетное «Чесменский». Адмирала Спиридова представили к самой высокой военной награде в Российской империи — ордену Святого Андрея Первозванного. С. Грейг получил повышение до контр-адмирала и был награжден орденом Святого Георгия 2-й степени, дававшего право на потомственное дворянство.

В честь Чесменской победы и тех людей, которые ее добились с минимальными человеческими потерями среди своих солдат, в Гатчине установлен обелиск. Через 8 лет после сражения в Царском селе установили Чесменскую колонну. В Петербурге был построен Чесменский дворец и Чесменская церковь. Имя «Чесма» присвоили сразу двум кораблям в русском флоте — линейному кораблю и эскадренному броненосцу. Также название «Чесма» получил мыс, открытый в 1876 году в Анадырском заливе. Чесменская битва стала доказательством исключительного таланта русских полководцев и отваги русских моряков, способных действовать даже в самых неблагоприятных условиях и побеждать.