«Образы «чудиков» в рассказах В.М. Шукшина»

Среди шукшинских характеров есть одна любопытная разновидность людей, душа которых всегда неспокойна, тоскует и томится. Эти люди обязательно чем - то неудовлетворенны, вечно чего - то ищут и совершают на своём пути смешные и невероятные чудачества. В 1968 году Шукшин писал: «Герой нашего времени - это всегда «дурачок», в котором наиболее выразительным образом живёт его время, правда этого времени». Писатель здесь не случайно заговорил о правде, ибо на Руси из покон веков о ней бесстрашно говорили шуты или юродивые, люди не от мира сего, с чудинкой. Шукшинские «чудики» это почти всегда правдоискатели, которые идут до предела, до грани в своих поисках и порой остаются в одиночестве на своём пути. Таков один из писательских персонажей - Чудик, герой одноимённого рассказа, человек, про которого без преувеличения можно сказать - «22 несчастья»: «Чудик обладал одной особенностью: с ним постоянно что - нибудь случалось. Он не хотел этого, страдал, но, то и дело влипал в какие - нибудь истории - мелкие причём, но досадные». Причины его фатальной невезучести - в постоянном стремлении помогать и приносить радость людям: то он ищет хозяина обронённой пятидесятирублёвки, которая ему самому и принадлежит; то помогает соседу по самолёту найти выпавшую вставную челюсть, но наталкивается на грубость и ругань; то ссорится с женой своего брата, разрисовав красками детскую коляску. К сожалению, представления Чудика об окружающем мире не соответствует реальному порядку вещей. Герой вряд ли переменится: он по прежнему будет стремиться к людям с услужливостью и радостной готовностью к общению и с искренним удивлением от того, что люди его не понимают. А ведь поступки его не так уж нелепы. Просто люди забыли, что такое элементарная человеческая чуткость и доброта. Человеческая правда на стороне героя, который не расстраивается из-за своих злоключений, а продолжает радоваться жизни.

Таков этот герой: неловкий и доброжелательный, уступчивый и гордый, несчастный и неунывающий. Обычно люди вроде него не воспринимаются окружающими всерьёз.

Чудик - это человек странный с виду, не похожий на других, но обладающий доброй душой, тянущейся к прекрасному, к знаниям, искусству и потому чуждый и непонятный обывателю.

Можно выявить некоторые проявления особенностей «чудиков»:

Несоответствие между представлениями героя о жизни и реальной действительностью;

Активная жизненная позиция;

Стремление к чему - то великому, если не в жизни, то хотя бы в своей фантазии.

Чудики - правдоискатели, люди, выламывающиеся из рамок «нормального» сознания окружающих, - художественное открытие Шукшина.

В своих духовных исканиях каждый герой идёт нехожеными тропами, и на этом пути он совершает единственные в своём роде открытия, проявляет себя как индивидуальность. Однако все герои вместе составляют единое многоголосие, потому что правду жизни видят в торжестве нравственности и гармонии человека с миром.

В рассказе Шукшина «Чудик», анализ которого мы проведем, представлен конфликт города и деревни, как и во многих других рассказах этого автора. В сущности, здесь явлен внутренний конфликт деревенского мира: все три персонажа рассказа (сам Чудик, настоящее имя которого читатель узнает лишь в конце — Василий Егорович Князев, его брат Дмитрий и жена Софья Ивановна) — выходцы из деревни.

Сюжет рассказа «Чудик» Шукшина многократно встречается в литературе и фольклоре: это неудачные похождения деревенского чудака в городе. Все комические ситуации и недоразумения обусловлены его незнанием стандартов, условностей, порядков городской жизни. Но именно он и оказывается носителем истинных представлений о ценностях жизни, которые не поняты и отвергнуты злым самонадеянным городом. Чаще всего в произведениях с подобным сюжетом носителем истинных представлений о ценностях жизни, носителем истинного ума оказывается деревенский человек. К такой же трактовке близок и Шукшин.

Самый серьезный конфликт ждет Чудика в доме его брата Дмитрия. Он обусловлен немотивированной, как ему кажется, ненавистью снохи, Софьи Ивановны, которой ни сам Чудик, ни его брат Дмитрий не могут ничего противопоставить.

Причина неприятия в том, по мнению Дмитрия, что Чудик — «никакой не ответственный, не руководитель. Знаю я ее, дуру. Помешалась на своих ответственных. А сама-то кто! Буфетчица в управлении, шишка на ровном месте. Насмотрится там и начинает... Она и меня-то тоже ненавидит — что я не ответственный, из деревни». Эти слова проясняют причину конфликта между братьями и Софьей Ивановной: с ее точки зрения, мерилом жизненного успеха становится руководящая должность в управлении, названия которого не может вспомнить Дмитрий. Это и толкает братьев, вытесненных Софьей Ивановной на улицу, на попытку выявить истоки обозначившегося противостояния и сопоставить деревенский и городской образы жизни.

Кульминацией конфликта в рассказе Шукшина «Чудик» становится как раз попытка Чудика его погасить — как-либо задобрить сноху, попытка, как всегда, вполне нелепая. Он решил разрисовать детскими красками, вероятно акварельными, коляску своего младшего племянника. Это приводит к новой вспышке гнева со стороны Софьи Ивановны, на сей раз, думается, вполне обоснованной: вряд ли коляску могли украсить рисунки Чудика («По верху колясочки Чудик пустил журавликов — стайку уголком, по низу — цветочки разные, травку-муравку, пару петушков, цыпляток...»), вполне, к примеру, уместные на печи, но не на стандартном предмете фабричного производства, обладающем принципиально иной эстетической природой, что героем вовсе не осознается: «А ты говоришь — деревня. Чудачка. — Он хотел мира со снохой. — Ребенок-то как в корзиночке будет». Однако сноха «народного творчества», как осмысляет свои деяния Чудик, не поняла, что и привело к скорейшему разрешению конфликта — изгнанию Чудика при беспомощном горьком молчании брата Дмитрия, не имеющего, судя по всему, права голоса в собственном доме.

В чем смысл недовольства Софьи Ивановны братом своего мужа? Да в том, что она утратила способность ценить человека, находящегося в традиционной системе ценностей, живущего в деревне, удовлетворенного этой жизнью, не желающего принимать городские стандарты в силу того, что его устраивают свои собственные — так, как он их понимает. Он не стремится в «ответственные», удовлетворен работой деревенского киномеханика, находится в мире с самим собой, с сельским миром, его породившим и воспитавшим, а потому вызывает у Софьи Ивановны не просто равнодушие, но активное неприятие, раздражение. Почему?

Шукшин, размышляя о том, что происходит, если человек уезжает в город (еще хуже — в поселок городского типа), приходил к самым неутешительным умозаключениям, полагая, что деревня теряет хозяйку дома, мать, жену, а город обретает еще одну хамоватую продавщицу. Именно это мы и видим в образе снохи Чудика, Софьи Ивановны, в прошлом деревенской девушки, в настоящем — буфетчицы в неком управлении. Дело, вероятно, в том, что она-то как раз и утратила те качества, которые не утратил Чудик: лад с деревней, удовлетворенность ее миром, гармонию с самим собой. Уехав из деревни и отвергнув ее моральные ценности, не удовлетворившись теми критериями жизненного успеха, которые предлагает сельский мир, она устремилась в город, восприняв «управление», в котором работает буфетчицей, «ответственных» в этом управлении как людей, достигших высших жизненных успехов, реализовавших свой жизненный потенциал. Любой иной сценарий жизненного пути — Чудиков ли, мужа Дмитрия — ею осмысляется как проигрыш, неудача, проявление человеческой несостоятельности. Поэтому те прелести деревенской жизни, о которых размышляют братья, воспринимаются ею как жалкая попытка оправдать перед собой собственную несостоятельность и вызывают резкое неприятие, почти ненависть в отношении к «неудачникам», потерпевшим едва ли не жизненный крах, — собственному мужу и его деревенскому брату. Но суть в том, что крах терпит сама Софья Ивановна: отказавшись от прежних ценностей, такой человек не обретает новых, но не осознает этого, полагая, что «ответственная» работа в «управлении» и есть высшая цель жизненного пути человека. Это и есть тот самый нравственный вакуум, в котором оказывается деревенский человек, утратив связь со своим миром и не обретя новых социальных связей.

Если жизнь Дмитрия можно действительно воспринять как неудачу («Вот она, моя жизнь! Видел? Сколько злости в человеке!.. Сколько злости!» — жалуется он на жену своему брату), то о Чудике этого сказать никак нельзя. Несмотря на сложные отношения уже с собственной женой, которая время от времени разъясняет мужу его ничтожество с помощью шумовки, которой бьет его по голове, герой пребывает в полной внутренней гармонии с миром деревни, его породившим, с миром, в котором он живет и будет жить. Покажите это, обратившись к эпизоду возвращения Чудика после его неудачного городского вояжа к себе в деревню. Почему именно в этот момент герой перестает быть «чудиком» и обретает свое подлинное имя?

Противостояние города и деревни чаще всего в рассказах Шукшина дано с точки зрения деревенского жителя — именно он несет в себе скрытую агрессию против города. Горожане же (те, для которых культура города является естественной, родной), напротив, миролюбивы, чаще всего описываются либо нейтрально, либо с симпатией, как «кандидаты» Журавлевы. Подчас противостояние деревни городу сказывается в желании селянина утвердить свою значимость, свою состоятельность и превосходство над горожанином, как в рассказе «Срезал», иногда — в ненависти к односельчанину, утратившему прежние корни и не обретшему новые, как в «Чудике», иногда — в желании удивить горожанина чем-то невероятным, невозможным, исключительным, как в рассказе «Миль пардон, мадам!». Все эти попытки, впрочем, оказываются совершенно нелепыми и выявляют лишь одно: разлад селянина с самим собой и миром деревни, неудовлетворенность собственной жизнью, невнятное стремление к чему-то исключительному, в основе чего лежит трагическое для национальной судьбы разрушение деревни как одной из форм социальной жизни и национального бытия. Шукшин фиксирует трагический этап в развитии русской судьбы: в середине XX столетия деревенский мир утратил лад с самим собой и перестал удовлетворять человека, выросшего и воспитанного в нем. При этом новые идеалы, суррогаты городской жизни, конечно же не смогли заполнить культурный и нравственный вакуум, образовавшийся в результате ухода селянина из деревни. На этом завершим анализ рассказа Шукшина «Чудик».

В своих произведениях Шукшин часто использовал образы простых людей. Их он искал среди народа. Чаще всего его интересовали необычные образы. Несмотря на то, что многим они были понятны не сразу, их отличала близость к русскому человеку. Именно этот образ мы смогли увидеть, изучая рассказ Шукшина Чудик. А чтобы познакомиться со его смыслом и понять, чему учит рассказ Василия Шукшина, предлагаем его и .

Краткий пересказ сюжета

Если говорить вкратце о сюжете, то в самом начале мы знакомимся с Василием Егоровичем Князевым. Однако жена Князева часто называет мужа просто — Чудик. Особенность этого человека — вечные истории, в которые он попадал. С Чудиком постоянно что-то приключается, и вот он решает ехать к брату на Урал. Эту поездку Чудик давно планировал, ведь целых двенадцать лет он не видел родную кровь. Поездка осуществилась, но и она не обошлась без приключений.

Так, вначале своего путешествия Чудик решает купить своим племянникам подарки. Там в магазине он увидел купюру в пятьдесят рублей, и считает, что ее кто-то выронил. Но поднять чужие деньги он не решился. Вот только беда, деньги оказались его. Не сумев себя пересилить, дабы забрать деньги, он идет домой, чтобы вновь снять деньги с книжки. Естественно, дома он получает нагоняй от жены.

Следующая ситуация произошла с героем, когда он летел в самолете. По определенным причинам, самолету приходится садиться не на взлетной полосе, а в чистом поле. Здесь у соседа, что сидел рядом с Чудиком, от переживания и от тряски, выпадает челюсть. Герой хочет помочь и поднимает вставную челюсть, за что получает не благодарность, а высказывание. Другой бы ответил или обиделся, а наш Чудик еще и к брату в гости своего соседа по поездке приглашает, чтобы там прокипятить челюсть. Такой реакции не ожидал этот самоуверенный человек, а тут еще и телеграфистка приказывает поменять текст телеграммы, которую Чудик хочет отправить жене.

В доме брата Василий чувствует враждебность, что идет от снохи. Она презирает деревенских, хоть сама родом из села. Однако желает всячески забыть все деревенское, чтобы полностью считаться городской. Вот и относится к сельскому жителю Василию с враждебностью. Братьям приходится идти на улицу и там предаваться воспоминаниям.

С утра Чудик обнаружил, что дома он остался один. Чтобы хоть как-то смягчить жену брата, тот решает украсить коляску, разрисовав ее. После пошел гулять по городу. Вернулся только к вечеру и увидел, как ругается муж с женой. Причиной был он и разрисованная коляска. Чтобы больше не раздражать сноху, Чудик отправляется обратно домой. Это причинило душевную боль герою, и чтобы хоть как-то обрести душевное спокойствие, ему захотелось пройтись босиком по земле, которая промокла от парного дождя.

Главные герои рассказа Чудик

Главным героем рассказа Шукшина является тридцати девятилетний Чудик. Именно так его зовет жена, хоть от рождения его имя Василий. Образ героя бесхитростный и простой. Это человек, который не решился забрать свои деньги, считая их чужими, и положил их на прилавок. А когда обнаружил, что это его купюра, не решается за ними вернуться. Боится, что в очереди сочтут, будто он берет чужое.

Василий Егорыч - существо робкое, инертное, и судьба его, при всей ее трогательности, в общем-то, мало поучительна. Никаких особенных выводов ни для кого из псе не следует. Есть, конечно, интересы высшего гуманизма, и они, по-видимому, требуют, чтобы люди при нстречо с такими вот чудиками проявляли больше чуткости, терпимости, если уж не участия. По…

Так уж мы устроены, что считаемся лишь с тем, что тан или иначе касается пас самих, участвует в нашей жизни - положительным ли, отрицательным ли образом. Чудики же вроде Василия Егорыча для нас по то чтобы совсем уж безразличны, а просто у нас не хнатпот обычно ни времени, ни великодушия, чтобы вникнуть во все «уважительные» причины их нелепых поступков. Да, впрочем, ведь и сами они ничего по дол а ют для того, чтобы их воспринимали всерьез. Ибо при каждом своем невольном столкновении с действительностью они только и могут, что виновато потирать полученный синяк и задавать себе вопрос: «Да почему же я такой; есть-то?»

Бывают, однако, ситуации, когда принимать чудиков всерьез все же приходится.

В 1973 году, через шесть лет после «Чудика», Шукшин написал рассказ «Штрихи к портрету. Некоторые конкретные мысли II. Н. Князева, человека и гражданина». Герой рассказа, некто Николай Николаевич Князев, пожилой человек, работающий в районном городке телевизионным мастером, - тоже из породы чудиков. Он, как и его однофамилец Василий Егорыч (деталь, на мой взгляд, весьма примечательная), тоже попадает на каждом шагу во всякие странные истории и тоже не по какому-либо особому стечению обстоятельств, а исключительно по свойствам своего характера. Правда, от Василия Егорыча его отличает многое. Тот, как мы помним, был робок, пассивеп да и просто глуповат. Этот, напротив, - деятелен, самолюбив, колюч. И даже по-своему умен, несмотря на очевидную нелепость идеи, которой он подчинил свою жизнь. Во всяком случае, во многих его суждениях, не- | смотря (повторю еще раз) на вздорность исходной посылки, чувствуется опыт напряженной и сосредоточенной духовной работы, а это всегда признак интеллектуальной самостоятельности.

Николай Николаевич тоже «забуксовал». Забуксовал на теории «целесообразного государства», на том, в частности, что, как он считает, люди не понимают высшей целесообразности общественного разделения На потенциальную двусмысленность гоголевского символа обращал внимание еще один из героев «Братьев Карамазовых». «На мой грешный взгляд, - говорил он, - гениальный художник закончил так или в припадке младенчески невинного прекрасномыслия, или просто боясь тогдашней цензуры. Ибо если в его тройку впрячь только его же героев, Собакевичей, Ноздревых и Чичиковых, то кого бы ни посадить ямщиком, пи до чего путного на таких копях не доедешь!»

Государство ему представляется чем-то вроде огромного муравейника, в котором деятельность каждого муравья всецело и исключительно подчинена общим интересам. В предисловии к своему обширному труду «Мысли о государстве», который, по его мнению, должен наконец-то открыть глаза людям, он так и пишет: «Я с грустью и удивлением стал спрашивать себя: „А что было бы, если бы мы, как муравьи, несли максимум государству?” Вы только вдумайтесь: никто не ворует, не пьет, не лодырничает - каждый на своем месте кладет свой кирпичик в это грандиозное здание… Я понял, что одна глобальная мысль о государстве должна подчинять себе все конкретные мысли, касающиеся нашего быта и поведения».

Это, так сказать, теоретическая сторона воззрений Николая Николаевича, и если бы дело заключалось только в ней, то все его «чудачество» сводилось бы, по-видимому, лишь к тому, что он изобретает велосипед. Это была бы странность вполне безобидная и никого, собственно, не касающаяся - мало ли чудаков на свете.

Все дело, однако, в том, что воззрения Николая Николаевича - это не просто «некоторые конкретные мысли II. Н. Князева, человека и гражданина», а сама его жизненная позиция, причем позиция активная, наступательная даже. Оп не просто теоретизирует - он судит всех и вся, на каждом шагу доказывая людям, насколько они он и) далеки от идеального человека. Приехал, скажем, человек в отпуск в деревню, хочет погулять по лесу, порыбачить на досуге - словом, провести время в соотистстиии со своими привычными представлениями об отдыхе. Николаю Николаевичу же видится в этом явное уклонение данного человека (в рассказе это некто Сильченко) от своих обязанностей перед обществом, чуть ли не дезертирство с трудового фронта. И он обрушивает на голову бедного отпускника тучу всякого рода важных поучешш, язвительных притч, насмешек, прямых обличений, в ответ на что благодушно поначалу настроенный Сильченко решительно берется за полено. Теоретический спор, таким образом, оборачивается нешуточным скандалом.

Столкновение с Сильченко выглядит несколько анекдотично, и, вероятно, именно поэтому нравственная основа воззрений и поступков Николая Николаевича остается для нас не вполне ясной, затененная очевидной нелепостью его логики. Зато следующий эпизод- инцидент с подвыпившим электриком - проясняет эту основу весьма определенно.

Я думаю, никто не упрекнет Николая Николаевича в том, что во всем этом эпизоде он действовал, так сказать, с превышением полномочий. Во всяком случае, его можно понять: наблюдать, как молодой парень «булькает» из кармана в стакан, - занятие и в самом деле малоприятное. А потому и попытка Николая Николаевича разъяснить этому парию кое-что относительно «проблемы свободного времени» не кажется нам каким-то слишком уж грубым насилием над личностью. Многие на месте Николая Николаевича, вероятно, поступили бы точно так же. И тем не менее дело опять кончается скандалом, да еще каким! Пророка вновь побивают камнями.

Что же, однако, произошло? Почему, при всем том, чтоНиколай Николаевич как будто кругом прав, ему опять крепко досталось? Остается, по-видимому, лишь предположить, что -во всем виноват его обидчик - не понял, глупый человек, добрых нравоучений, оскорбился, полез с кулаками…

Но вот что странно: оттого ли, что мы уже знаем вздорный характер Николая Николаевича (и потому не слишком спешим сочувствовать ему), или же дело тут в каком-то особом оттенке авторской интонации, но обидчик этот почему-то не вызывает у нас того благородного негодования, с каким отнесся к нему Николай Николаевич. В самом деле, за что, собственно, мы должны осуждать молодого парня?

В пределах общего рассуждения Николай Николаевич, «как всегда», прав: бездумность, пьянство вредны, человек должен стремиться и т. д. Но вместе с тем нам понятно и то, почему, слушая эти прописные истины, молодой человек все крепче стискивает зубы. Нет, но потому, что он не понимает этих истин, совсем не потому. Не согласен он с другим - с тем, что его пытаются убедить, будто он-то и есть тот самый человек, который тормозит общественное развитие. Николай Николаевич, как можно заметить, все время обобщает: раз человек зашел в зоопарк просто так, без продуманного намерения «познать что-нибудь полезное для себя» - значит он вообще - «дерево», плывущее по течению; если этот человек выпил в выходной «для настроения» - следовательно, он пьяница, не имеющий никаких других интересов, кроме как «дуть сивуху». А раз так, то, стало быть, человек этот - антиобщественный элемент, недостойный быть допущенным на тот «лайнер», который… и т. д. Именно эта логика, по которой молодой человек оказывается как бы отлученным от общества, и возмущает его более всего. Возвышенная проповедь Николая Николаевича, таким образом, оборачивается обыкновенной, хотя, разумеется, п не намеренной провокацией.

Нравственный догматизм, нетерпимость… Не слишком ли, однако, мы строги к Николаю Николаевичу? Не проявляем ли мы по отношению к нему ту же самую чрезмерную нетерпимость, в какой склонны обвинять его? Ведь, как совершенно справедливо указывают многие критики, Николай Николаевич, при всей очевидной вздорности своего поведения, все же вызывает в нас чувство гораздо более сложное, чем просто неприязнь. Нельзя, например, не согласиться с И. Дедковым: «Что происходит с нами, отчего наше раздражение против Николая Николаевича Князева как бы рассасывается? В этом надоедливом и кусачем, словно осенняя муха, существе мало-помалу открывается нам нечто безмерно жалкое и горестное, безрадостно-совестливое и бесполезно честное, а в уличных тирадах его и в цитатах из тех злополучных тетрадей вдруг обнаруживаются и смысл, и резон, и даже логика, почти железная Мы ощутим, что в отчаянно-беспомощных, потешных выходках этого человека живет ясное сознание своего права на мысль, отчетливое понимание трагизма той роли, которую ему так хочется сыграть…»

Образ России - один из центральных в прозаическом и поэтическом творчестве И. А. Бунина. Он никогда не порывал внутренних связей с Россией, жил и творил с любовью к ней. Эта любовь проявляется уже в ранней прозе писателя. Так, в рассказе «Антоновские яблоки» он любуется красотой родной природы. Подлинный герой рассказа - великолепная русская осень, со всеми ее красками, звучаниями и запахами. Антоновские яблоки становятся в рассказе символом цельности, гармонии во взаимоотношениях людей и природы. Писатель грустит по уходящему в прошлое великолепию дворянских усадеб, ностальгически изображает

Мои домашние обязанности Мои родители очень занятые люди: отец работает инженером-конструктором в научно-исследовательском институте, а мама - корректор в издательстве. Работают они всю неделю с утра до вечера, а мы с сестрой Леночкой после школы хозяйствуем дома. Были такие времена, когда ничего не хотелось, но это было давно. Сейчас мы повзрослели и поняли, что можно разделить обязанности так, чтобы никто не обижался. Вот, например, приготовление пищи. Готовить я люблю, может, даже после окончания школы пойду учиться на повара. Аленка умеет готовить, но не очень любит это дело, вот мы и до

«Ночь перед Рождеством» Н. В. Гоголя -забавная и волшебная повесть. Однако помимо шуток и предпраздничных розыгрышей, фантазии и украинского фольклора, здесь творит чудеса настоящая любовь. Семнадцатилетняя Оксана, дочь богатого козака Чуба, на всю округу славится своей необыкновенной красотой. Однако эта девушка прекрасно знает себе цену. Она горда, кокетлива, немного капризна - в общем, обыкновенная красавица. Не таков полюбивший ее молодой кузнец Вакула. Он прост и честен, нежен и заботлив. Какие только подвиги ни готов он совершить ради взаимного чувства «чудной, ненаглядной Оксаны»! Но л

В романе «Отцы и дети» образ нового человека Евгения Васильевича Базарова получился сложным, противоречивым и, безусловно, очень интересным. Он не может оставить равнодушным читателя как прошлого века, так и нашего современника. С момента выхода романа в свет на автора и его главного героя обрушилось море критики, вокруг образа Базарова развернулась ожесточенная полемика. Консервативные круги дворянства, ужаснувшись его силе и мощи, чувствуя в нем угрозу своему укладу, возненавидели главного героя. Но в то же самое время Базарова не приняли и в революционно-демократическом лагере, к которо